Прогрессивный концерт

Сегодня пошла в концерт. В Манеже у нас такая практика пошла, устраивать концерты, когда зрители прямо между музыкантов сидят, и свет гасят. Такое, значит, восприятие музыки только на слух, не глядя. Чтобы больше раскрывалось и впитывалось. Новое веяние. Интересное очень. Прогрессивное.

Вот я и пошла. Место себе выбрала удачное. Слева от меня, прям совсем рядом молодой такой виолончелист. Приятный во всех отношениях. А справа — скрипачки, две девушки. Милые, интеллигентные. Ну скрипачки. Добавить нечего. Сзади у маня вот что, за правым ухом уселись дудки всякие в ассортименте. Те, что послабже, флейты там и кларнеты, те подальше, а вот сразу над ухом-то, там медные сидят, тромбоны — три штуки, трубы — тоже три и еще какие-то. А как раз за левым ухом устроились ударники. Их трое было, один с нормальным прибором, барабанчики всякие и литавры с тарелками, другой со здоровыми такими барабанищами, медными, на ножках, ну чисто казаны огромные, если б плов в таких готовить, дак, пожалуй, на дивизию бы хватило. Ну и сзади за ними еще парнишка с каким-то ксилофоном что ли пристроился. Там еще другие музыканты были и даже рояль, но он где-то впереди оказался, и мне из-за спин-голов его почти не видно было.

Ну, вот и играть начали. Лампы и правда в зале погасили. Там и стены нарочно черные, для полной атмосферы погружения. Правда крыша стеклянная, так оттуда какой-никакой свет падает. Пока оркестр Рахманиновым разминался, еще светло как-то было. Сидим слушаем. Погружаемся. Только парень с виолончелью, слышу, шипит что-то. Что, думаю. Наклонилась к нему, а это он оказывается мне: «Отодвинтеся, - шепчет, - мамаша, я смычком двигать не могу». И правда, все норовит смычком этим самым мне в левый бок въехать. Ну я вправо телом подалась. Дак там скрипачка свой смычок мне в ухо всунуть норовит. Приходится как-то подлаживаться под них, вот я то влево, то вправо клонюсся. Талией вправо отъезжаю, а голову от скрипачки влево отдергиваю.

Ламбада такая.

А как оркестр за Бетховена взялся, тут вовсе стемнело. Ну полный мрак. Только дирижер, подсвеченный как музыкальный фонтан, руками размахивает, фонтанирует. А Бетховен, это вам не что-нибудь там, это такая музыка, это ого-го, какая музыка. Он ведь глухой был, как пень, поэтому все старался погромче, погромче завернуть. Вот я, значит, сижу, телом пританцовываю, уже и в ритм вошла, легко так стало. Все время в тонусе, не расслабляться. И тут мне в правое ухо тромбоны со всей дури как вставили, я аж приглохла. Дай думаю, гляну, чё они там. Повернула голову-то вправо и шею тяну, чтоб из-за голов на этих распоясавшихся тромбонеров (или тромбистов?) посмотреть. А тут скрипачка как раз смычок в мою сторону вытянула, я в темноте не вижу ни черта, и она, наверное, тоже, и смычком мне в правый глаз и въехала. Я дернулась, а мне слева этот с виолончелью раз кулаком прям под дых. А тут как сзади бахнет, трах-бах-тарарах! Это ударники хором вдарили. Тут я под стул и покатилась. Ну, думаю, хватит с меня экспериментов, буду к выходу отползать. И поползла.

А легко ли в темноте дорогу сыскать, на четвереньках, да еще с одним глазом. Помню, что дверь как раз за ударниками была. Поползу на слух. А оркестр как раз паузу взял, музыкальную. Примолкли все, один рояль блямкает. Черт, где ж тут ударники-то эти? Вдруг, чувствую, головой во что-то уперлась. Стена, наверное. Вот и славно, сейчас на ноги поднимусь и по стеночке — до двери. Руку вверх вытянула, скобу какую-то нащупала и поднимаюсь. Только это не стена оказалась, а барабан, и не скоба, а тарелка у барабанщика. Только я носом до нее дотянулась, он тут по ней и шарахнул. Так звезданул, что мне весь мозг этим бздынем и вынесло. Я под казаны закатилась, пальцами уши заткнула, и сквозь пальцы и звон в голове слышу, как кто-то орет, громко так орет, на одной верхней ноте: «А-А-А!» Мать честная, да это я ору.

Стыдно стало, я рот захлопнула, да, видать, поздно спохватилась. Все повскакали, заметалися во мраке кромешном, стулья на пол полетели и все остальное. Только фонарики телефонные мелькают. И тут уж все орут в панике.

Ну я из-под барабанов тихонечко вылезла, юбку с головы на положенное место поправила, и к выходу неспешно подефилировала, будто я тут ни при чем.

А и правда, я-то тут при чем?

Это все музыка.

Это странное слово «сомелье»

Что означает слово "сомелье" не знает больше народу, чем знает. Вот муж мой, например, десять лет прожил во Франции, а это слово услышал только в России от меня и утверждал, что в тамошнем языке такого слова нет. Но наши ученые доказали, что слово это французское. Еще меньше народа видели живого сомелье, т.к. вид этот очень редкий, встречается только в замкнутых пространствах, наполненных людьми обыкновенными и подвидом человека — официантами. Узнать сомелье можно только по одному признаку, к его груди обычно прикреплена бумажка, на которой написано большими буквами «СОМЕЛЬЕ». Что сразу отличает его от официантов, к которым он гордо не относится. На тех, как правило, написано «Маша» или «Федя».

Нам с подругой удалось однажды наблюдать роскошный образец сомелье. Можно даже утверждать, что это был альфа-самец популяции. Он был не молод, лыс и горд. И абсолютно одинок в стайке официантов, живущих в ресторанчике "Las Torres" на Невском проспекте не далеко от угла с улицей Марата.

Сомелье подкрался к нашему столику, крепко сжимая в руках винную карту, и по его решительному лицу не скользило ни тени улыбки. Сразу было ясно, что просто так он нам винную карту не отдаст, а прочитает целый доклад по истории, вкусовым качествам и, возможно, последствиям употребления каждого прописанного в карте вина. Дабы сократить время, мы попросили его ограничиться Испанией, и чтобы уж совсем кратко, Риохой. Настоящий мастер своего дела, он начал свой рассказ, ежесекундно блистая названиями вин и географией их происхождения, не называя при этом ни одной цены! Но мы, стыдно сказать, занудливые и нелюбопытные бабы, не стали записывать все эти ценнейшие сведения, а выцарапали из его рук винную карту и все-таки ознакомились с ценами до того, как заказали вино. Вино, которое он нам советовал, видимо, действительно было хорошим, т.к. стоило 12000 рублей за стандартную бутылку в 750 милилитров. Конечно, не цена двигала этим достойным человеком, а исключительно его желание приобщить нас к благородному напитку. Но мы не приобщились и заказали Риоху более простонародную, значительно дешевле. Скорбя в душе по поводу нашего выбора, он тем не менее отправился за бутылкой и вскоре вернулся с ней (бутылкой), а также штопором, кувшином (пустым) и ТРЕМЯ (!) бокалами.

А дальше был цирк.

Была открыта бутылка, и сомелье протянул мне пробку. Догадываясь, что пробки не едят и вроде бы даже не лижут, я ее обнюхала, вроде ничем прокисшим не воняло, о чем я ему и сообщила. Молча, понимая, что не дождется от серых колхозниц никаких вразумительных комментариев, мастер продолжал свое дело: он налил в один бокал немного вина и долго нюхал его, периодически раскручивая бокал в руке так, что вино чуть не выплескивалось за края. Но, однако, не выплескивалось. На третьей минуте я подумала, когда же он его выпьет? Не выпил! Вылил это накрученное вино в пустой кувшин, понюхал еще раз (может уже по-другому пахнет) и давай теперь крутить и вертеть кувшин так, что тот стал весь однотонно красный от вина. Это было очень цирково и жонглерско. Какова ловкость рук! Ничего же не уронил и не пролил. Публика за соседними столиками забыла есть и сидела, пооткрывав рты и судорожно сжав в кулаках вилки.

Накрутившись в свое удовольствие, сомелье вылил вино из кувшина обратно в тот же бокал, а в кувшин налил все остальное из бутылки. Спросил, надо ли нам сейчас налить, или мы пока обойдемся. Потом гордо и плавно удалился, унеся с собой малую толику вина в своем жонглерском бокале. Видимо, это и есть его чаевые или, правильнее, винные.

Интересно, платят ли сомельям зарплату, или они кормятся только тем вином, что отбирают у завороженных волшебным зрелищем клиентов?