Вот повадился тигр в деревню ходить, людей, как кур, таскать. А кто виноват? Один пьяный механик. Тигр непрост. Да и механик не лыком шит. Ему и разбираться.
Отрывок:
К среде у нас тут и менты оцеплением встали, и зоологи со снотворными ружьями выстроились, и телик чуть ли не с Москвы приехал. Аномалия, короче. Людей тигр жрет. У нас тут, ясен пень, не Невский и не Тверская, места глухие — горы, тайга… Сихотэ-Алинь, слыхали? Дорога тонкой ниточкой, на ней редкими бусинками деревни. У нас вон, вообще, нормальную дорогу всего три года как проложили. До этого петляли по грунтовке, расстояние по карте в пару десятков кэмэ, а шкандыбаешь больше часа. Спрямили, славтеосподи. Но и в нашей глуши запросто человеком кормиться зверям не полагается.
Народ перебздел. По вечерам не то что на улицу, на двор до ветру никто не выходит, все по домам забаррикадировались. Эта скотина, а его уж никак кроме Ричарда Палмера и не звали, в сумерках является. Поэтому чуть темнеет, все по норам.
И в среду же ко мне бабка Нэдига заявилась. Вечером. Ей не страшно что ли? Или она от старости с ума спрыгну̀ла?
Нэдига — моя двоюродная бабка. В стары годы ее брат, мой дед, женился на русской бабе, ну и положил конец удегейскому роду. А Нэдига, младшая сестра, замуж не вышла. Так что всё, мы теперь русские, на удегѐ я только ругаться могу, да и то не особо заковыристо.
— Бабуль, — грю, — чё ты по темноте-то? Не слыхала чё ль про тигра-людоеда?
Она сухонькой лапкой махнула:
— Он меня не тронет.
Пожевала выцветшими губами и добавила:
— И тебя не тронет. Ты его привёл, тебе его и выгонять.
Совсем старуха из ума выжила. А была… Интеллигентная, между прочим, была, не простого пошиба.
Чаю я ей налил, сели на кухне. Жена нам компанию составлять не стала. Ей, ясен пень, любопытно было, но Нэдига на неё глянула, и та пошла. Книжку, грит, почитаю, сами тут.
Бабка чай прихлебывает, сморщенные веки щурит:
— Послушай сказку. Давным-давно родилась на свет девочка. У отца с матерью был уже сын, сильный красивый мальчик. Не хотели они, чтоб кто-то ещё у них родился, и назвали дочь Нэдига, последний ребёнок. Как подросла девочка, отдали ее в учение старой шаманка по имени Тигр. Многому научила шаманка, да не всему, что знала — ушла к предкам. А девочку советская власть в интернат определила, выкормила, выучила. И стала Нэдига других детишек учить.
— Баушк, — грю, — эту сказку я наизусть знаю. Много лет учила она детей математике, стала заслуженным учителем и директором школы, в которой я, между прочим, учился.
Растянула бабка рот, ухмыльнулась:
— Конец сказки не знаешь. Не забыла Нэдига, чему учила ее старая шаманка. За всю свою долгую жизнь не забыла. А вот ты внучек забыл, — ткнула мне сухим, как сучок, пальцем в лоб. — То, что забыть не мог, не должен был, забыл намертво. И без старой глупой Нэдиги не вспомнишь.
Весь рассказ можно прочитать на ЛитРес.